Яна Глазкова - Жоэль и Поль
– Да, конечно, работает. Иначе, но, несомненно, работает. Не будь у человека фильтров, шор, картин о мире – он бы сгорел. Фильтры у людей стоят на все, на информацию, на эмоции, на собственные возможности, на возможности мира. Фильтры вам нужны.
– Ладно, с этим я как-нибудь разберусь. Вопрос в другом, зачем я тут? И что будет с Жоэль?
– Мы на тебя посмотрим, поговоришь тут с несколькими проекциями, и будет видно, что да как с вами делать.
– Какого черты Вы относитесь к нам так по-скотски? Мы же люди, у нас же есть хоть какое-то право на жизнь и выбор?
Кулаки Поля сжались, глаза наполнились слезами, рот искривили отвращение и гнев.
– Так-то оно так, да не совсем.
В душе Поля разгоралась буря, все нутро рвалось наружу, но подсознательно он понимал свою обреченность и беспомощность. В конце концов, даже эта пещера со средневековыми бронзовыми подсвечниками и парочкой золотых менор, вызывала целый ряд вопросов о самом себе и своей ответственности перед этим миром. Не было времени превращаться в ревнивого подростка и устраивать бунт в консервной банке. «Концентрация и покой, концентрация и покой», – твердил про себя Поль, распрямляя спину, разглаживая хмурое лицо и принимая все тот же гордый и мужественный вид, столь присущий ему.
– Вот тебе бланк 23, он поможет тебе перейти на следующие ступени. Не забудь в отделе времени поставить печать, без нее никак.
– Поль поднялся по двум ступенькам, ведущим к столу, протянул руку через широкий дубовый стол и хотел было взять бумагу, но человек в линзах одернул рук с бумагой и добавил:
– Ты только не перепутай. Печать у времени, а не у пространства. Понял?
– Понял.
– Ну, ступай. У меня куча дел.
Человек в очках уткнулся носом в бумаги, его пальцы нервно заколотили по кнопкам калькулятора, бумаги мигрировали из одной стопки в другую с бешеной скоростью, казалось, он был Шивой с четырьмя руками и третьим глазом. Поль попятился назад, развернулся, и каменные стены расступились перед ним. Стены разошлись так мягко, будто были сделаны из пуха или сахарной ваты. Поль ступил в темный коридор в образовавшемся проеме.
Вскоре через плотный, отливающий розовым туман стала прорисовываться комната, комната без потолка. В самом центре комнаты находился дуб, высокий и раскидистый, заполнявший своими ветвями чуть ли не все пространство, его верхушка скрывалась в облаках, которые спустились в некоторых местах на пол и создали эффект мистического небытия. У подножия дуба находилась целая гора арбузов, казалось, кто-то устроил склад. Все помещение было явно вымышленным, такого никак не могло существовать в реальном мире, и Поль понемногу начинал верить странному человеку в очках, убеждаясь в иллюзорности происходящего. Воздух был окрашен в розовый цвет, с переливами персикового и кораллового, слышалась легкая музыка. Из-за ствола дерева выглянула девочка, лет шести, с пшеничными косичками, в персиковом платье и с огромными синими глазами. Она обошла дерево и уселась на один из арбузов, выпучив глаза на пришельца. Поль инстинктивно сжал бумажку в руках, ту самую, на которой, по всей видимости, должна стоять печать времени. Девочка не вызывала у него добрых человеческих чувств, она выглядела пугающе и своей невинностью походила на медвежий капкан, где Поль был медведем. Девочка болтала ножками в гольфах с рюшами и напевала пренеприятную детскую песенку. Поль затаил дыхание, набираясь смелости, и выпалил первую фразу, не слыша собственного голоса.
– Мне нужна печать!
– Печать? – синие глаза девочки округлились, а голова упала на бок.
– Печать, печать. Мне сказали сначала у Вас поставить печать. Счетовод или бухгалтер ваш.
– Счетовод? – глаза девочки все так же непонимающе смотрели на Поля.
– Может он и не счетовод, но кто-то. Хм… к кому меня отправили с самого начала.
– Ладно! – девочка расхохоталась, – Я с самого начала знала, кто ты, хотела послушать, как ты станешь описывать то, что с тобой произошло.
Смех девочки напугал Поля, но ни одна мускула не дрогнула на его лице.
– Поставите печать?
– Поставлю.
– Ну так ставьте!
Поль хотел было протянуть девочке бумажку, но обнаружил, что его руки пусты, бумажка испарилась. Он удивленно посмотрел на свои руки, бросил короткий взгляд на девочку и внимательно изучил пол, кружась вокруг своей оси. Никаких бумажек попросту не было. Девочка предательски смеялась, от такого хохота холод пробирал до самых костей.
– Вы еще недостаточно поиздевались надо мной? Над Жоэль? Недостаточно?! Хотите еще крови, еще боли?! Как же я вас презираю!
Поль кипел, выплескиваясь наружу, и его было не остановить.
– Ой, ой!
– Зачем весь этот спектакль из иллюзий, истин? Зачем все эти разговоры? Зачем было нас сначала сплавлять в одно целое с Жоэль, а потом злобно вырывать друг у друга? Зачем?! Вам что, так наскучило все вокруг, и вы решили поиграть с людьми?
– Ой, какой смешной!
– Зачем? Ты можешь мне объяснить?! Можешь?
– А с чего ты взял, будто можешь все получить навечно?
Поль переполнялся злобой, но сдерживался изо всех сил, природная выдержка, сравнимая с упорством варана, не давала ему потерять контроль над ситуацией.
– Поль, мальчик, какие-то сплошные претензии у тебя! Стоит поблагодарить за ту малость, которую тебе предоставили. Тебе довольно трудно вообразить, какой шанс был вам дарован с Жоэль. Шанс, нарушающий движение.
– Зачем нам ваш шанс, если, едва успев его получить, мы были уничтожены, раздавлены, порваны в клочья?
– А что, по-твоему, достаточно долго? Что, по-твоему, могло бы быть достаточным для такого рода шанса?
Поль молчал, но он не был согласен и не слышал своего собеседника, кипящая крышка в груди тарахтела все сильнее.
– Поль, мальчик, то, что ты хочешь выторговать себе и Жоэль, не существует.
Поль обнаружил, что девочка как будто мигала, такой эффект бывает у голограмм. Ее образ становился то расплывчатым, то неестественно резким.
– А что тогда существует?
– Ничего не существует.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Я не понимаю! Я не намерен это выслушивать. Всю эту вашу псевдофилософию, весь этот обман!
– Я не хочу тебя обманывать. Я отвечаю на вопросы.
Девочка встала с арбуза, осмотрелась по сторонам и хихикнула. Повернувшись спиной к Полю, она зашла за ствол могучего дерева, а еще через секунду из-за ствола вышла женщина, все с теми же странными излучающими опасность глазами. Атмосфера в комнате начала меняться, листья дуба падали на землю, укрытую серым, без единого вкрапления розового, туманом.
– Ку-ку. Поль, мальчик, ты что, расхотел свою печать?
Женщина наклонила корпус вперед, держа руки за спиной, Поль было попятился, но вовремя собрал волю в кулак и сдержанным тоном произнес:
– Мне нужна печать, чтобы продвинуться дальше.
– Дальше? А зачем тебе двигаться дальше?
– Я думаю. Я предполагаю…
Поль замешкался, потому что его ответ был приговором на виселицу чужой иронии.
– Ну, продолжай. Мне очень любопытно.
Женщина произносила слова игривым тоном, почти неприлично они звучали в тумане и облачной комнате.
– Я надеюсь вернуть Жоэль. Я надеюсь, я верю в то, что найду способ вас всех обмануть.
Последовала тишина, тишина, в которой казалось одновременно взрывались человеческие атомные бомбы и Господний гром.
– Нас. Множественное число меня всегда забавляло. Вы, люди, дробите все сущее на части, а потом удивляетесь сложности и трагичности судеб. Вы дробите себя на качества, других на пороки, мир на государства, Землю на собственность, желая приобрести целое.
– Мы просто хотим верить. Мы хотим любить.
– Хотите, желаете – эти слова принадлежат только человечеству. Вы их придумали. А по сути их нет, ничто не желает ничего, кроме человечества. Только человечество желает, производя, как на заводе, потребности.
– Нет! Точнее, все верно. Но как же любовь? Мы умеем любить.
– Умеете. Иногда.
– Любить разве еще кто-то способен?
– Способен или нет, снова дробление.
– Но Вы же дробите это Ваше ЧТО-ТО на человечество и все остальное!
– Вы заболевание, я ставлю диагноз.
– Человечество – это болезнь?
– Почти так.
– Не понимаю. Почему тогда просто не вылечить себя?
– Потому что даже болезнь есть любовь. Возлюби болезнь свою.
– Пожалуйста, не разъединяйте нас! Я умоляю!
– То, что есть ты и Жоэль – это даже не часть человечества. Вы вообще вышли не из НИЧЕГО, вы вышли из другого источника, и почему-то обрели души.
– Как это понимать?
– Как прогрессирующую болезнь, сродни мутации.
– Мутации? Мы мутанты? Кто нас создал?
– Нет, не мутанты.
– Так кто же мы? Почему у нас не может быть шанса?
– Потому что вы нечто, вы исключение из правила, исключение, над которым нет контроля, которое существует независимо.
